Новости

Здоровый псих

Пациенту, который без оснований почти два десятилетия провел в психоневрологическом диспансере, не удалось взыскать компенсацию морального вреда. Служители Фемиды пришли к выводу, что даже будучи инвалидом, он мог сам принимать решение.

Вопрос ограничения свободы страдающих психическими недугами граждан остается одним из самых спорных. С одной стороны, государство должно изолировать опасных больных, ограждая таким образом и их самих, и окружающих. С другой – практика показывает, что психиатрия может использоваться для достижения политических целей, завладения чужой собственностью и совершения иных противоправных деяний.

Каникулы особого режима

Иск против муниципалитета, районной администрации и Комитета по социальной политике Санкт-Петербурга подал житель Пушкина Николай Б. В далеком 1994 году его поместили в психоневрологический интернат № 10 (ПНИ), в котором он проживает до настоящего времени. Нравственный вред, причиненный таким пребыванием, истец оценил в 13,4 млн рублей.

Вокруг этого дела развернулась большая дискуссия. Сироту, признанного инвалидом II группы, обманули – обещали путевку в дом-интернат для инвалидов, а отправили в «психушку», продержали в ней 19 лет.

На самом деле такие заявления оказались преувеличенными. Ведь психоневрологический интернат – это не привычная многим «психушка» с решетками, высокими заборами, дверьми со специальными ключами и практически тюремным режимом. По действующему положению, в ПНИ принимаются лица, страдающие психическими хроническими заболеваниями, нуждающиеся по состоянию здоровья в уходе, бытовом обслуживании и медицинской помощи. Его пациенты (или постояльцы) могут свободно выходить, пользоваться любыми правами. Тот же Николай Б. уже в 1995 году устроился на работу, а позже даже получил водительские права. Тогда как за счет бюджета интернат обеспечивал гражданина жильем, питанием, полным социальным и бытовым обслуживанием.

Суд, в который обратился Николай Б., трезво оценил все обстоятельства дела. Было установлено, что истец обучался в коррекционном детском доме-школе, так как с детства страдал умственной отсталостью в степени легкой дебильности. После окончания восьмилетки Николай сам написал заявление с просьбой принять его на постоянное проживание в дом-интернат, так как по состоянию здоровья нуждается в уходе и бытовом обслуживании. Оценив имеющиеся медицинские данные, чиновники направили заявителя в профильный интернат – психоневрологический.

Причем никто не удерживал в нем его силой. Наоборот – по утверждению руководства, с 2002 года пациента неоднократно предлагалось выписать, чего он до сих пор не сделал (даже подав иск о взыскании морального вреда за пребывание). Экспертиза, проведенная по назначению суда Государственным научным центром социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского, пришла к выводу, что и сейчас пациент страдает «легким когнитивным расстройством», но за все время пребывания в ПНИ по своему психическому состоянию он мог осознавать профиль учреждения, способен был самостоятельно обратиться за защитой своих прав, в том числе написать заявление о выписке.

На это основании Пушкинский районный суд счел требования Николая Б. необоснованными.

Заочное правосудие

На самом же деле ситуация не такая простая. История Николая Б. напоминает юристам и правозащитникам скандальное дело Кати Тимочкиной. С детства она страдала церебральным параличом и не могла ходить, но имела ясный ум – могла и любила читать, здраво и логично рассуждала. Однако из-за отсутствия в регионе интернатов для детей- «колясочников» чиновники направили ее в дом-интернат для детей с глубокой умственной отсталостью. По достижению совершеннолетия против ее воли Екатерину перевели в интернат для психически больных – уже взрослых, где она стала объектом издевательств и насилия. Только после трехлетней борьбы за права инвалида, которую вели Уполномоченный по правам человека в России Владимир Лукин, общественные депутаты Госдумы, организации и многие федеральные средства массовой информации, удалось доказать полную дееспособность Екатерины.

Основная проблема защиты прав психиатрических больных связана с их статусом. Будучи юридически недееспособными, они не вправе сами принимать решения, в том числе подавать жалобы, иски и другие документы. Их представителем выступает медицинское учреждение. Например, молодой и преуспевающий студент гуманитарного вуза Павел Штукатуров узнал о признании его недееспособным через несколько месяцев после принятия судебных решений – о заседании суда его даже не уведомляли. Инициировали эту процедуру родственники, которые, получив статус опекунов, смогли распоряжаться принадлежащей ему недвижимостью.

Добиться справедливости адвокату Павла Штукатурова удалось только в Европейском суде по правам человека. Причем российские чиновники, медики и даже служители Фемиды неоднократно пытались помешать рассмотрению дела по существу. Ведь адвокат не может действовать без доверенности, а недееспособный гражданин не вправе был ее выдавать.

Однако Страсбургский суд, а после него – и Конституционный суд России, лишь частично разорвали этот порочный круг и решили проблему. Теперь служителям Фемиды запрещено принимать решение о недееспособности на основе одного лишь заключения судебно-психиатрической экспертизы, не выслушав самого гражданина. Однако установленный процессуальный порядок все равно позволяет отправлять в «психушку» вполне дееспособных граждан. Особенно если они не могут себя защитить и имеют дорогостоящую недвижимость.

Мнение эксперта

Тайны желтого дома Юрий Вдовин, заместитель председателя правозащитной организации «Гражданский контроль» В данном случае все не так просто. Парень столько лет думал – и вдруг осенило! Ну, явно лихой адвокат желает «срубить» по-легкому свою долю. Но вопрос в ином. Федеральный закон «Об общественном контроле за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания» предусматривает работу общественных наблюдательных комиссий (ОНК), в том числе в учреждениях здравоохранения. Для этого Минздрав должен был выпустить положение, регламентирующее посещение членами ОНК интернатов, но не может сделать это с 2008 года. В итоге система остается закрытой и не желает быть открытой, а институт общественных наблюдателей не работает. Все идет от советских времен карательной психиатрии, только теперь это носит откровенно криминальный характер.

Материал подготовлен при поддержке Европейского Союза

>>> Все статьи проекта